Изъяны общества потребления и летняя меланхолия: какой получилась экранизация романа Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть!»

В российский прокат завтра выходит «Здравствуй, грусть!», драма Дурги Чю-Бозе по мотивам одноименного — дебютного и самого известного — романа Франсуазы Саган. Новая адаптация (хотя до конца ее таковой назвать нельзя) получилась безмерно эстетичной, но в ней проступают незащищенность героев и изъяны мира потребления, где удовольствия хватает на всех — до поры до времени. Рассказываем, на что в фильме обратить особое внимание.

Вспомним сюжет: разгар лета у обласканного солнцем моря Французской Ривьеры — 17-летняя Сесиль (Лили Макинерни) ведет гедонистическую жизнь вместе с отцом Рэймондом (Клас Банг) и его возлюбленной Эльзой (Наиля Арзун). Девушка проводит беззаботные дни, отдыхая на пляже со своим новым парнем Сирилом (Алеша Шнайдер). Однако внезапное прибытие Анны (Хлоя Севиньи), подруги ее покойной матери, нарушает безмятежную атмосферу.

Кадры из фильма «Здравствуй, грусть!»

Стиль и визуальная скрупулезность

Первое, что бросается в глаза еще на вступительных титрах, — практически безупречный визуал: яркие полосы солнца, чистое море, загорелые спортивные тела, холодный винтажный дизайн виллы в Провансе. В экранизации выделяется стиль героев — мастерство художницы по костюмам Мияко Беллицци, чья работа с хитами студии A24 «Хорошее время» (2017) и "Неограненные алмазы«(2019) уже вошла в учебники, ощущается моментально. Что любопытно, сама Чю-Бозе раньше была главным редактором журнала SSENSE, где и обрела тонкое понимание того, как рассказывать истории с помощью одежды. Мини-юбки, платья из тафты, идеально скроенные жакеты, ретрокупальники, лаконичные очки — каждый образ повторяет модель отношений персонажей, балансирует между свободой и контролем. По словам режиссера, она фокусировалась на «тихих моментах» — например, как Сирил снимает футболку или как серебряная цепочка сияет на его загорелой коже. Именно такие простые мгновения, считает Дурга, говорят о лете и юности лучше любых слов. Действительно, в таких фрагментах рождается тональный строй фильма: теплый свет, морской воздух, телесность. Но в то же время появляется риск заслонить всей этой красотой психологическую глубину.

Кадры из фильма «Здравствуй, грусть!»

Кадр из фильма «Здравствуй, грусть!»

Гедонизм на берегу моря и летняя меланхолия

Ленту нельзя назвать чистой адаптацией в том смысле, что жесткого следования тексту и таймлайну здесь нет — действие происходит в наши дни. Так Чю-Бозе показывает, что 1954-й (год написания романа) и 2025‑й ближе, чем кажется. «Здравствуй, грусть!» — попытка погружения в эмоциональный климат старого текста сквозь призму поколенческой чувствительности. Чю-Бозе переносит зрителя в атмосферу бесконечного, почти нарочито спокойного отдыха. Как остро заметили критики LA Times, действие будто строится на «безмолвной чуткости» и смене телодвижений. Под гедонизмом скрывается апатия — герои каждый раз напоминают, что удовольствие может притуплять эмоции. Здесь пейзажи передают драму лучше актеров: волны — как дыхание героев; дорожки от пляжа к вилле — как ветви души. На самом деле как писательница Чю-Бозе, ранее публиковавшая эссе в The Guardian, Rolling Stone, GQ, Interview и Paper, оставила в картине эпизодические режиссерские «отпечатки»: переходы и сцены в сновидческой стилистике, визуальные растворения. Это создает ощущение, как будто фильм не дописан до конца, но в этом своеобразная честность: нет преднамеренного нарратива эмоций, только наблюдение. Результат — снятый с уважением летний дневник юной девушки, где боль спрятана между кадрами.

Кадр из фильма «Здравствуй, грусть!»

Каст и характеры: Хлоя Севиньи как центр эмоциональности

Как указывают многие зарубежные критики, созвучие между героями и актерами неоднозначно. Клас Банг как отец — убедительный, но холодный; Лили Макинерни в роли Сесиль — талантлива, но без «скрытой жестокости», присущей героине романа; и только Хлоя Севиньи, исполняя Анну, блестяще передает «внутреннюю уязвимость и тепло», даже когда просто ест мороженое. Ее образ — тот единственный искомый взгляд, который действительно работает на зрителя — в себя, а не наружу.

Кадр из фильма «Здравствуй, грусть!»

«Здравствуй, грусть» Дурги Чю-Бозе — лаборатория лета, ностальгии и любви к эстетике. Фильм, в котором больше образов, чем драматических движений. В нем есть все: дыхание лета, экранизация памяти, герои как архетипы — герметичные и осязаемые. Но не хватает плотности боли, бездны трещины. Визуально изумительное, ощущенческое кино размывает грань между гедонизмом и эмоциональной несостоятельностью. Чю-Бозе смогла найти стиль Саган, но не до конца ее дух, — превращая историю в индивидуальное переживание, а не коллективную трагедию поколения. Впрочем, возможно, эта цель и недосягаема. Как и передача главного конфликта взросления: когда ты что-то чувствуешь, но не всегда можешь это выразить.

Кадр из фильма «Здравствуй, грусть!»