Искусство объединять: Анастасия Постригай — о том, как прошла международная ярмарка Frieze
Колумнист BURO. и искусствовед Анастасия Постригай рассказывает о том, как в пострадавшей от пожаров Калифорнии прошла одна из крупнейших (и первых мировых) ярмарок современного искусства.
Анастасия Постригай
колумнист BURO., искусствовед, галерист и ректор Академии Op Pop Art
Сезон крупных арт-ярмарок стартовал: в Лос-Анджелесе в шестой раз состоялась ярмарка Frieze. Перед открытием новостной фон был тревожным. Во-первых, прошедший год сложно назвать успешным для галерей и аукционов — коллекционеры не спешили тратить деньги. Во-вторых, все были в ожидании результатов выборов в США. Добавили неуверенности и страшные пожары в Калифорнии. В воздухе висел вопрос, будет ли у людей желание после всего пережитого смотреть и покупать искусство. Но опасения не оправдались.
Frieze входит в число крупнейших ярмарок, и у нее свой вайб. Про Art Basel знают, что там собирают самые сливки и лучшие работы музейного уровня. На этих ярмарках присутствуют крупнейшие галереи, которые могут себе позволить роскошь показать стенд. Frieze демократичнее — есть и мегагалереи, и новички, и ультрасовременные художники, и ключевые имена. Так что здесь спектр впечатлений может быть разный, и в этот раз в русскоязычном поле тоже появились, прямо скажем, некомплиментарные отзывы.
Но я бы посмотрела на ярмарку с другой стороны. В случае с Лос-Анджелесом отдельный акцент Frieze делает на формирование комьюнити, культурное разнообразие и презентацию местных художников. И это особенно заметно сейчас, после январских пожаров. Потому что ярмарка очень оперативно показала рефлексию сообщества по поводу произошедшего. И это впечатляет, обычно программа расписана на месяцы вперед. На российском арт-рынке осенью проходят ключевые ярмарки, и я уже сейчас размышляю, что моя галерея Postrigay Gallery может показать. А здесь у организаторов были не месяцы, а недели на то, чтобы сделать ярмарку актуальной.
Например, на ярмарке был запущен отдельный проект в поддержку Алтадины. Это местность, значительная часть которой была уничтожена огнем. Организаторы предложили художникам, которые жили там, поделиться своими воспоминаниями. Во многом получилась аудиопрогулка по местам, которых больше нет.
Очень яркий пример работы, которая в контексте событий приобрела дополнительный смысл, — это проект Доминик Муди. Она представила под открытым небом свой арт-объект «Кочевник». Это дом на колесах, который одновременно еще и резиденция художницы. Он был создан в Алтадине еще в 2015 году. Изначально проект был посвящен истории семьи Муди, которая несколько лет провела в таком трейлере еще во времена сегрегации. Но на фоне пожара он стал и напоминанием о людях, которых пожары лишили дома, и трибьютом сообществу Алтадины.
Вписана в контекст и инсталляция Nomadic Folly Криса Бурдена, который работал в Калифорнии. Ее показала галерея Gagosian. Это уютный шатер с лампами и большим количеством текстиля, который был создан для Стамбульского биеннале в 2001 году. На Frieze в 2025 году эта работа была и про изменчивость мира, и про убежище. Посетители могли спокойно заходить внутрь, отдыхать и общаться.
Художник Сэм Фоллс на стенде 303 Gallery представил серию, посвященную природе калифорнийского побережья. Он раскладывал водоросли и листья на холсте, наносил сверху сухой пигмент, а оставшуюся работу оставлял туману и дождям. Получилась очень заземляющая коллаборация с природными силами.
А Оззи Хуарес, художник мексиканского происхождения, устроил перформанс в духе свопов Южного Лос-Анджелеса. Перед посетителями была россыпь подписанных автором редимейдов в антураже стихийной уличной торговли. С художественной точки зрения сомнительно, но как часть атмосферы можно принять.
На ярмарке сработал и другой, на самом деле самый важный механизм, а это поддержка коллекционеров и звезд. Всего за четыре дня пришли 30 тысяч человек. И не просто пришли, а с готовностью покупать искусство. Frieze LA хорошо стартовала с самого первого дня, когда доступ к стендам был открыт для VIP-гостей. Были и крупные покупки с семизначными ценниками, и желанные для любого галериста слова «стенд распродан» (среди счастливчиков как минимум David Kordansky, James Cohan, Carlye Packer и Altman Siegel).
Топ-лотом стала работа Элизабет Пейтон, которая известна портретами звезд. David Zwirner продала картину за 2,8 миллиона долларов, правда, какую именно — не уточняется. Эта же галерея отдала одну из работ афроамериканского художника Ноа Дэвиса за 2,5 миллиона. Внушительная по цене продажа была и у галереи Gladstone Gallery, которая продала работу Кита Харинга за 2 миллиона долларов.
Подключились и институции. Две громких покупки сделало объединение Музея искусств округа Лос-Анджелес, Музея современного искусства в Лос-Анджелесе и Музея Хаммера. Совместно они приобрели фотографию на шелке Шаниквы Джарвис и работу Эдгара Арсено Skinning the Mirror (Summer 1) в сложной технике.
Под занавес хочу рассказать о пасхалках на Frieze LA, благодаря которым у каждого был шанс стать микроколлекционером. Молодая американская художница Клэр Чемблесс в рамках проекта Player, Non-Player спрятала по всей территории ярмарки золотые яйца-футляры. Внутри каждого были ее работы, небольшие скульптуры, которые доставались нашедшему бесплатно.
Конечно, можно критиковать подборку искусства на Frieze. Можно даже говорить, что далеко не все представленное дотягивает до искусства. Но со стороны кажется, что главную задачу она все-таки выполнила: подарила людям повод отвлечься от сложностей и обеспечила поддержку художникам.
США занимают ведущее место на арт-рынке. И не удивительно, что в стране есть мощнейшее комьюнити, которое тем более проявило себя в трудное время. Российский рынок намного меньше. Но мне очень хотелось бы, чтобы и у нас, галеристов и коллекционеров, получилось выстроить такое сообщество, в котором поддержка искусства была бы в первую очередь привилегией.
Статьи по теме
Подборка Buro 24/7
