Это была дебютная коллекция Питера Коппинга для Lanvin, который после ухода Альбера Эльбаза сменил не одного креативного директора — и не мог вернуться к прежнему величию. Возвращаться к нему, величию, свойственному дому с более чем столетней историей, Коппинг решил поступательно и, если хотите, кутюрно.

На мудборде дизайнера (ранее отвечавшего за кутюр в Balenciaga и работавшего с Nina Ricci) появились в том числе портреты польской художницы Тамары Лемпицкой, Гранта Вуда и сразу три работы Фра Беато Анджелико («Снятие с креста», «Коронование девы Марии» и «Благовещение»). Перед шоу Коппинг успел побеседовать с Vogue и признаться, что кросс-поколенческая история бренда ему интересна, поскольку при создании коллекции он вместе с командой смотрел на женщин и мужчин разных возрастов. «Я хочу воплотить таких персонажей, которые могли бы стать единым целым, но это не произойдет за пять минут, нужно время», — рассказал Питер зарубежным коллегам.

В качестве музыкального сопровождения для своего дебюта свежеиспеченный креативный директор выбрал кристал-баше — музыкальный инструмент, изобретенный в 1952 году братьями Бернаром и Франсуа Баше, который состоит из 56 стеклянных стержней с хроматической настройкой. На них можно играть, потирая их влажными кончиками пальцев. Это заставляет стержни вибрировать и передавать звук.

Коппинг начал сдержанно, но весьма уверенно (что позволяет дизайнеру с таким опытом работы), показав коллекцию из 62 образов, в которой нашлось место и прямым отсылкам к творчеству Жанны Ланвен, и аккуратным кивкам в сторону Эльбаза, и себе самому. Как результат: увидели на подиуме современную и, что немаловажно, реальную одежду, в которой легко представить реальных женщин. 

Здесь были пальто-бушлаты в паре с узкими юбками, и ассиметричные и драпированные платья (очень "по-ланвановски"), и изумительная игра с цветом (охровым, горчичным, темно-синем, серым, изумрудным). Фирменные для Lanvin накидки с декоративными заклепками, которые стали частью прозрачного блузона. Талию кожаных пальто Коппинг намерено опустил вниз, отдав дань уважения 20-м, а жакет из твида осовременил за счет высокого воротника, который проще представить на аутдор-свитерах. Прямое платье 1925 года дизайнер превратил в красивый мужской блузон, расшитый бисером и стеклярусом, а мерцающее в финале шоу, напоминающее слиток золота, юбка которого была будто собрана из лепестков, стало, своего рода, реинкарнацией силуэта robe de style Жанны Ланвен. Понравились пальто-кейпы с бахромой; юбка, деликатно скрепленная со свитером массивной булавкой; баклажанный тренд с массивными перчатками; кожаный топ и изящные туфли с пикантным мыском и узелком на нем.