Работа над «без лица бездельница» шла все эти годы — от первых заметок до студийной записи и финального сведения. За это время я пересмотрела само понятие времени. Делать такие длинные паузы вроде бы не принято — если ты не Radiohead или Земфира (внесена Минюстом РФ в список иноагентов). Мне еще нет 30 — что за поведение? Где мой альбом в год?

За шесть лет многое изменилось: я сама, мое восприятие мира, моя музыка. Мне было важно с дистанции пересмотреть то, что уже сделано. Иногда материал успевает надоесть, начинаешь сомневаться, стоит ли вообще выпускать. Но когда альбом все-таки выходит, это очень приятное ощущение. Все случается как бы само собой. Главное — у меня не осталось незакрытых вопросов к этому релизу. Я его прожила и довольна каждым треком.

Каждая песня — результат длительной рефлексии, а не эмоционального всплеска. Многие истории в альбоме вымышлены, я часто включаю фантазию. Мне нравится придумывать — персонажей, события, их развитие. Это помогает по-новому смотреть на реальность. Но есть и абсолютно личные, реальные истории.

Я перестала писать эмоционально активную музыку, теперь я осмысливаю события моей жизни. Многим нужно сразу вылить в творчество накопившиеся эмоции или напряжение. У меня сейчас такого почти не происходит. Бывало, ситуация приключилась со мной полгода назад, а я разбираю ее только сейчас. Так и случалось с песнями в альбоме.

Там точно нет одного лирического героя, сюжеты всех песен очень разные. Сначала была идея назвать альбом «Ex libris», что на латинском означает «из серии книг». И я подумала, что получится некое «Из серии книг Лизы Громовой». Мне сразу представилось, что альбом будет без какой-то связной единой линии, где все песни — это отдельные истории, рассказы. Можно сравнить это с литературным сборником: там, возможно, и есть какие-то схожие имена или мотивы, но все произведения — самостоятельные единицы со своими сюжетами и идеями. В этом и заключается основа «без лица бездельницы».

Начнем с композиции «Папа, попутный ветер». Песня вдохновлена реальной историей: мой дедушка из детдома, но он умер, когда я была маленькой, и мне не удалось с ним пообщаться в сознательном возрасте. Но мама рассказывала много историй, связанных с ним. Я задумалась: у меня есть мама и папа, которые мне помогают отвечать на вопросы, у меня есть точки опоры, которые мне дала семья, могу вернуться к прошлому. А есть люди, у которых такой возможности нет, потому что они не знают своей семьи. Мне стало интересно, куда приходят эти люди, когда что-то с ними происходит. Я придумала такой попутный ветер — папу, который всегда есть, к нему можно всегда обратиться, потому что ты всегда чувствуешь его присутствие.

Наверное, больше всего эмоций в «Лапке». Сюжет этой песни основан на истории моей дружбы с кошкой, которой с нами нет уже почти два года. Это животное прошло со мной детство, подростковый период и взрослую жизнь. Пока писала песню, плакала десять тысяч раз. Но мне не удавалось почти два года написать тексты куплетов от своего лица.

Более того, я вообще не понимала, как эту песню записывать, потому что хотелось разделить голоса моего внутреннего ребенка и моей кошки. Озарение пришло пару месяцев назад. У моего товарища Жени Машкова есть дочь Мари-Николь. За обедом я спросила, поет ли она, и получила положительный ответ. Тогда пригласила ее записать песню. Мари-Николь спела со мной в акустике на выступлении в «Салоне» («Салон Лизы Громовой» — камерное мероприятие с живой акустической музыкой, реализованное в формате импровизированного квартирника) 18 апреля, этот момент тоже был очень трогательным.

Долгое время я не понимала, как должна звучать. Но потом стало очевидно, что я все-таки гораздо лучше в инструментале. Люблю органичное, живое звучание. Оно мне ближе. В «без лица бездельнице» очень мало электронного звука именно поэтому. Конечно, мое мнение может быстро поменяться, и я еще не успела посмотреть на материал «издалека», спустя какое-то время.

Как это ни удивительно, мы написали почти весь альбом за неделю, но очень долго все доделывали. Однажды были в гостях у нашего товарища Димы Устинова в замечательном доме, который был наполнен разного рода инструментами. И мы к ним просто подходили и играли, джемили, сочиняли что-то. А потом просто все это доделывали. Последние доработки происходили, когда Леня был в Белграде, а я — в Москве. Очень хочу отметить, что заканчивать альбом мне помогал еще один прекрасный человек и талантливый музыкант — Ваня Солимани-Лежнев. С ним мы сводили альбом в Москве, дистанционно к нам подключался Леня, тоже помогал. Все получилось очень слаженно и оперативно, даже в онлайн-режиме. И хотя работать над музыкой удаленно очень тяжело, все были очень включенными и процесс казался приятным.

Все фиты, которые у меня есть, как-то случайно сложились. То есть я не думала о том, что хочу чего-то. В совместном творчестве должен быть обмен. Пока у меня нет задачи с кем-то писать, я еще не понимаю, с кем мне бы хотелось провалиться в совместное творчество. Вообще, фиты — это прикольно. Мне кажется, что все-таки в моем случае все коллаборации, которые происходили, складывались потому, что они были нужны этим двум людям, чтобы зафиксировать общение в пространстве. У меня есть история про песню с Васей Михайловым («Бомба-Октябрь»), кажется, я ее уже где-то рассказывала: я просто проиграла ему в карты фит, когда мы играли на желание. Все разы до этого выигрывала, вот единственный раз такая оплошность. И Вася дал мне на написание, кажется, неделю. В один из вечеров после я легла спать и мне приснился «Поцелуй двух поэтов». Клянусь, мне приснилась песня. Первый раз в моей жизни. Потом просто напела ее на диктофон по партиям, села за фортепиано и что-то написала.

В моих планах всегда расти, стремиться к чему-то большому и масштабному. Сейчас хочу делать сольники, отыграть классные концерты, фестивали, сделать какую-то мощную программу и дальше-дальше захватывать постепенно этот мир.